Часто читаю о том, что авторы жалеют расставаться с героями, с которыми они были вместе так долго. У меня - наоборот. Я могу наконец их отпустить и больше не думать... Вы не поверите, но я весь вечер хожу со счастливой улыбкой именно потому, что наконец закончила эту вещь. Я смогла. Я выдержала.
Итак...
читать дальше
Глава 10
А я волка на излёте пропорол навылет в грудь,
Но ведь душу-то свою не воротить, не вернуть.
Гр. «Lumen»
Но ведь душу-то свою не воротить, не вернуть.
Гр. «Lumen»
30 сентября 1996 года.
Ася утром была необычно оживлена. Она проснулась рано, быстро оделась, выбежала во двор и там остановилась, подпрыгивая на месте от нетерпения. Ольгерд собирался медленней, пытаясь одновременно найти повод для того, чтобы оставить слишком оптимистично настроенную девушку в доме или, еще лучше, отослать в сторону станции.
Громкий голос Аси во дворе ненадолго притих, Ольгерд даже подумал, не убежала ли она в одиночку, но девушка не дала ему долго тешить себя надеждой, заглянув в окно и сердито нахмурившись:
— Ну чего ты копаешься! Давай, время не ждет!
Ольгерд вздохнул. Да, время определенно не собиралось менять свои планы из-за его прихоти.
Лес был приветлив.
Нет, не так: лес выглядел приветливым. Старался казаться добрым, радушным хозяином. Ася все время вертелась, перепрыгивала через упавшие деревья и просто нападавшие ветки вперемешку с листьями, испуганно вскрикивала, задев рукой паутину.
— Прекрати шуметь, — не выдержал наконец Ольгерд. — Так мы точно никого никогда не найдем.
— А вдруг она выйдет поздороваться? — засмеялась Ася.
— Какая-то ты слишком веселая, — буркнул Ольгерд.
Он чуть замедлил шаг, тогда как девушка наоборот, все больше и больше ускорялась, мелькала то там, то тут светлым пятном между темными стволами деревьев.
Через некоторое время ему надоело следить за метаниями беспокойной девчонки, он шел нога за ногу, уставившись в землю. Воздух пах лишь свежестью и прелой листвой, ни единого звериного запаха не доносилось до чувствительного носа Ольгерда. Где-то вдалеке зачирикала птичка, ругаясь или приветствуя — было не разобрать.
Неправильность почти физически ощущалась, но выразить ее словами парень бы не смог. Его мысли вновь и вновь возвращались к Саше, он прокручивал в голове рассказ, прозвучавший той холодной ночью, улыбался, вспоминая отдельные случаи.
С ветки сорвался желтый лист, закружился в воздухе, цепляясь за ветки, все-таки прорвался вниз и упал под ноги Ольгерду. Мужчина, не задумываясь над своими действиями, наклонился, поднял листок. Темные прожилки красиво смотрелись на охровом фоне, несколько пятен не портило общий рисунок, а только делало его более живым.
Подняв взгляд, Ольгерд едва поборол желание отпрыгнуть назад. Прямо перед ним стояла старушка, кутавшаяся в шаль, и беззубо улыбалась. Она словно появилась из воздуха: мужчина мог поклясться, что не слышал ее шагов.
— Сынок, помоги мне, — прошамкала старушка, которая, очевидно, была той самой Антониной, последней жительницей деревни. — Береза упала, да прямо на мой забор, поломала всю изгородку...
Ольгерд замешкался. Вообще-то ему было не до чужих проблем, но Антонина выглядела так жалко, особенно когда промокала уголки глаз завязанным под подбородком платком... Видя его колебания, бабка продолжила:
— У меня же вся птица разбежится, что я, старая, делать тогда буду?
Мужчина вздохнул.
— Показывай, где чинить надо.
Антонина мгновенно оживилась и, схватив его за локоть, потащила его обратно из леса, в противоположную от убежавшей Аси сторону. В маленькой хрупкой старушке внезапно обнаружилась такая силища, что Ольгерд шел послушно, словно щенок.
— Вот, — остановившись возле покосившегося домика, старуха с гордостью указала на сломанный забор.
Ольгерд присвистнул, прикинув, что за тайфун прошел тут. Изгородь была повреждена не только там, где упало дерево, но и вообще на всей своей протяженности; повсюду острыми зубьями торчали сгнившие и переломанные штакетины. Куры, к слову, мирно толпились возле сарая, даже не глядя в сторону свободы.
— Тут же работы не на один день, — нерешительно пробормотал Ольгерд, оборачиваясь на Антонину. — Может, я лучше завтра зайду? А то А... Анька в лес убежала, мне бы ее найти, пока ничего не случилось...
Старушка скорчила жалобное личико, явно не собираясь отпускать мужчину.
— У нас леса тихие, — заверила она его. — Ничего с девкой не случится.
Ольгерд отвел взгляд, подумав, что Саша вряд ли обрадуется, обнаружив гостью, но почему-то ему не хотелось отказывать Антонине. Начать лучше всего было с ликвидации посторонних предметов, поэтому он попросил:
— Неси топор, бабушка.
Старушка резво кинулась в ближайшие заросли крапивы, откуда извлекла необходимый инструмент, спрятанный там наверняка в расчете на то, чтобы не отвлекаться дольше необходимого. Хмыкнув, Ольгерд взялся за работу.
Не успел он обрубить мелкие сучки, как стоявшую с самого утра тишину разрезал дикий крик, переполошивший кур и вызвавший кривенькую ухмылочку на лице Антонины. Кричала Ася.
Ольгерд замер, вслушиваясь. Голосила ясновидящая знатно, и по постепенно удаляющемуся звуку мужчина понял, что ее куда-то тащат. Кто тащит — сомнений не вызывало.
— Саша!
Бросив топор (старуха едва увернулась), Ольгерд бросился на крики Аси.
Ася сама не знала, что ее ведет. Что-то толкало ее вперед, подстегивало, а Ольгерд только мешался, поэтому в конце концов она махнула на него рукой и побежала вперед, туда, куда вел ее непонятный маячок. Не покидало чувство, что сегодня все должно наконец разрешиться. Она совершенно не думала, как сможет победить огромную злобную волчицу, где-то в глубине души надеясь, что Ольгерд ее выручит, если что, спасет и защитит.
Саша кинулась на нее сзади, но, вопреки обыкновению, не для того, чтобы убить.
Упав на прелую листву, Ася закричала. Острые клыки сомкнулись в сантиметре от ее лица, обдав довольно-таки неприятным запахом. Не переставая орать, девушка попробовала хотя бы отползти, но волчится схватила ее за плечо и потащила вглубь леса.
— Отпусти! — кровь заливала руку девушки, но она все еще брыкалась, надеясь вырваться.
«Заткнись», — немедленно отреагировал голос в голове.
— Ольгерд! Ольгерд!!! — изо всех сил надрывалась Ася.
«Он не придет, — фыркнула волчица, — до тех пор, пока я не разрешу. Предпочту разобраться с тобой без свидетелей, дорогуша».
Ася, хоть и понимала, что любое сопротивление принесет только вред, потому что слабой девчонке никогда не сладить с диким зверем, продолжала извиваться, стараясь сорваться с клыков, чем лишь еще больше раздирала себе плечо.
«А у тебя вкусная кровь, ты знаешь?» — ехидно прокомментировала Саша, наконец отпуская свою жертву.
Девушка мгновенно отползла, пока не уперлась спиной в ствол дерева. Оглядевшись, Ася обнаружила, что сидит на пригорке; совсем рядом с ней стоял вековой дуб, у корней которого была вырыта нора. Из норы высунулась было любопытная мордочка щенка, но волчица сердито рыкнула, приказывая детенышу вернуться обратно. Мордочка исчезла в темноте лаза.
— Зачем ты меня мучаешь? — прошептала Ася.
«А зачем ты мучила меня? — откликнулась Саша. — Тебе же Ольгерд все рассказал, неужели ты не поняла?»
— Что я должна была понять? То, что ты истеричная стерва?!
В наказание за дерзость волчица цапнула Асю за ногу.
«Что именно ты виновата в том, что я застряла в шкуре зверя, а мой мужчина потерял возможность обращаться».
Ася уставилась на волчицу широко открытыми глазами, на какое-то время забыв даже про боль.
«Не понимаешь? — хмыкнула Саша. — Действительно, куда тебе, простой провинциальной дурочке... Неужели не помнишь ту самую осень, когда мать затаскала тебя по врачам? Доктора разводили руками, а мать упорно твердила, что с тобой что-то не так, что ты помешалась? Не помнишь, как тебя пичкали таблетками? Нет?»
Ася очень смутно помнила то время. Такое действительно было, но откуда об этом узнала волчица?..
«Я не сразу догадалась. Семь лет понадобилось, чтобы обнаружить тебя в этом идиотском городе, хотя потенциальных ведьм тут мало... Всего две, если честно. Ты и твоя мать».
— Какие ведьмы? — Ася решительно ничего не понимала. — Ты бредишь!
«Не больше, чем бредила ты, рассказывая мамочке о страшном звере, который бросился на такого красивого мальчика, — Саша передразнила Асю, идеально воспроизведя ее интонации. — Тебе же это приснилось. Ну, ты думала, что приснилось, а на самом деле ты это провидела. Редкий дар — видеть то, что происходит в данный момент. Чаще тебе подобные наблюдают прошлое или будущее, да и то очень туманно, если дело касается второго. Твоя мать была очень сильной ведьмой, пока не родила тебя. Раскрою страшную тайну: она работала на моего хозяина».
Ася помотала головой, отказываясь верить. Нет! Не могла ее мать быть ясновидящей, она же была не в состоянии даже угадать погоду на завтрашний день!
«Именно благодаря ее неоценимой помощи и получилась я. И именно дар твоей мамаши спас ее от смерти, когда я решила, что хватит мне быть домашней собачкой. Тогда она была совсем молоденькой девочкой, но спряталась так хорошо, что даже я не нашла ее. И не нашла бы никогда, если бы ты, моя дорогая, ее не подставила, вмешавшись в мою жизнь!»
— Не вмешивалась я! — взвизгнула Ася, теряя самообладание. — Как я могу вмешаться, если я обычная ясновидящая?! Если бы я могла, то Маша была бы жива! И Динка!
«А за это говори спасибо матери. Ей удалось ограничить твой дар, сделав из могущественной ведьмы обычную гадалку. Она же узнала меня. Ей и в голову не приходило, что могут быть другие оборотни — и она испугалась, что нельзя назвать абсурдным. Правильно сделала. Только вот заботиться о неконтролируемой силе своей доченьки стоило раньше, до того, как она наделала делов», — будь Саша человеком, она бы скривилась, а так лишь оскалилась.
Ася всхлипнула. Весь ее мир рушился прямо на глазах. Мать оказалась ведьмой, она сама оказалась причиной страданий Ольгерда, а Ольгерд... Ольгерд не спешил спасать свою подругу.
«Неопытная ведьма, не следящая за своей силой — самое страшное оружие, ты знаешь... Ты сделала то, чего не смог бы сделать ни один квалифицированный маг в мире. Разделить две сущности... Твои бы силы да во благо, милочка! Возможно, с твоей помощью мне удалось бы продлить жизнь Ольгерда. Теперь-то уже поздно. Найду другой материал для исследований. Со смертью ведьмы ее заклинания теряют силу, если не были предварительно завязаны на что-либо еще, но откуда тебе знать такой сложный обряд?..»
Ася сжалась в комок, но Саша не торопилась перегрызть ей горло; казалось, ей интереснее помучить свою жертву, чем просто оборвать нить ее жизни.
«Ольгерду тоже незачем жить, он предал меня, — небрежно обронила волчица. — Спутаться с той, что виновата в моих проблемах — это было неосмотрительно с его стороны. Это так, к твоему сведению, к тому моменту, когда он будет тут, тебе будет уже абсолютно все равно... Все-таки я благодарна тому сумасшедшему старику, что подарил мне все, что я имею. Я люблю властвовать, люблю, когда передо мной преклоняются... Я же не обычный оборотень, да. Моих сил хватило на то, чтобы создать в этом милом лесочке целую резервацию, населить ее... К сожалению, мне знакомы лишь основы некромантии, поэтому я допустила пару промахов, наверное, ты заметила, что мои люди постоянно мерзнут и все поголовно страдают какими-то недугами? Тяжело поднимать мертвых, особенно в волчьем облике, но я же сильная, я справилась...»
Ася вздрогнула, осознав, что ночевала в доме с мертвецом, принимала еду из его рук, а другая мертвячка прикасалась к ней и успокаивала... Ее передернуло от отвращения.
«Вижу, ты по достоинству оценила мои заслуги, — голос в голове хохотнул, волчица оскалилась еще больше. — Ну а теперь пора попрощаться с мамочкой, потому что больше ты никогда ее не увидишь...»
«ОЛЬГЕРД!!!» — мысленно взвыла Ася, видя, как к ней на пружинящих лапах крадется волк.
Девушка зажмурилась, повторяя про себя имя друга. Она пыталась заставить работать то, о чем ей рассказала Саша — ведь если она на самом деле ведьма, то должно получиться, Ольгерд успеет и убьет чертову стерву...
...В зверя Ольгерд перекинулся уже в полете, сбивая Сашу с лап и вцепляясь ей в горло.
Сначала Ольгерда вел голос Аси, но потом он затих. Мужчина замер, спотыкнувшись, словно налетел на невидимую стену.
Надо было успокоиться и унять бешено бьющееся сердце. Саша была здесь, Саша была в пределах досягаемости, до нее можно было добраться, надо только вздохнуть спокойно и очистить разум, сосредотачиваясь на своей цели... Хорошо, что девчонка замолчала, она только сбивала с толку.
Ольгерд прикрыл глаза. Сзади темнота, туда нет смысла возвращаться, там лишь морок и живые трупы, которые ничем не пахнут... Прямо — что-то поблескивает, но тоже не то, Саша должна выглядеть иначе.
Не открывая глаз, мужчина повернулся направо и медленно пошел, поминутно останавливаясь, принюхиваясь и корректируя курс.
Он догадывался, что выйдет на Сашу не раньше, чем она сама ему это позволит; но у него оставалась надежда, что Ася по незнанию станет путеводным маячком на тот случай, если волчица вообще не позволит ему сегодня себя найти.
Едва заметная струйка запаха: страх. Ася боялась и тем самым оказывала услугу Ольгерду.
Он упорно шел, не замечая хлешущих по лицу веток, не замечая корней, которые то и дело норовили оплести ноги; цель была призрачной, но все-таки различимой в общем гвалте ставшего очень оживленным леса.
К счастью, живность боялась Ольгерда, чувствуя в нем зверя, пусть и спящего глубоким сном, иначе он мог потерять очень много времени, отбиваясь от враждебно настроенных птиц и мелких хищников.
Самым сложным оказалось преодолеть барьер, возведенный Сашей вокруг норы. Но в определенный момент в голове словно что-то щелкнуло, он услышал голос своей возлюбленной, пусть и не различал слов, а потом сознание затопил бешеный крик Аси...
Почему он рванулся вперед, Ольгерд не мог сказать. Ему больше не было дела до девочки-инопланетянки, его волновала лишь Саша, которая была так близко...
Волчица склонилась над распростертной девушкой. Ольгерд мельком отметил этот факт, решив, что Ася уже мертва; это открытие не вызвало у него никаких эмоций, все затмевала радость от встречи с любимой. Он бросился вперед, надеясь обнять, прижать, объяснить...
Прыгал он человеком, приземлился волком. И, повинуясь инстинкту, вцепился в шею волчицы, подминая ее под себя.
Волчица взвизгнула совсем по-человечески, обиженно, неверяще, и забилась, пытаясь скинуть с себя более крупного зверя. Краем глаза Ольгерд заметил, что Ася встает на ноги, держась на березу; она смотрела на серый клубок, катающийся по полянке и решительно ничего не предпринимала.
Саша же билась всерьез. Несколько раз ее зубы щелкнули прямо возле морды Ольгерда, приведя его в замешательство. Для него это была лишь игра.
«Предатель!» — прорычала Саша.
Ольгерд пропустил следующий укус, дернувшись, словно его ударили ножом. Саша не приняла его, Саша отвергла его, назвав предателем... Предателем?
Ярость поднялась обжигающе холодной волной. Как она смела?! Он ждал ее семь лет! Он семь лет ее искал! Он ни разу не подумал о том, что можно забыть и перестать искать ее! Он отказался от всего, лишь бы вернуть ее, лишь бы они снова были вместе! Он наткнулся на эту чертову девчонку-ясновидящую, которая привела его сюда! Он...
Зубы сомкнулись на горле и сжались. Хрустнули кости, хлынула кровь.
Снова закричала Ася.
Заскулили непонятно откуда взявшиеся щенки.
Волк, некогда бывший Ольгердом, встряхнулся и медленно отошел от распластанной на земле волчицы. Он двигался медленно, словно вяз в воздухе; язык лениво облизал испачканную в крови морду. Волк сел на землю и чуть повилял хвостом, жалобно посмотрев на Асю.
— Ольгерд... — прошептала она, прижимая ладонь ко рту.
Стоять девушке было сложно, болело плечо и укушенная нога, так что если бы не береза, она бы просто упала.
— Почему... Почему ты волк?..
Волк смотрел на нее и не подавал никаких признаков интеллекта. Обычный серый хищник, возможно, выращенный в неволе и привыкший к людям, но никак не оборотень.
Щенки — их оказалось семеро — тем временем вылезли из норы и обступили мать. Они носами толкали ее и недоуменно тявкали, не понимая, почему она лежит и не двигается.
Шевеление привлекло внимание Ольгерда, он тоже посмотрел на тело Саши. Вопреки легендам оно не превратилось в человеческое после смерти; щенки уже сами вымазались в крови. Неожиданно один из них, словно осознав, что произошло, поднял голову и завыл, неумело, но пронзительно.
Ольгерд вздрогнул, моргнул. В его взгляде появилась некоторая осмысленность, он встал, подошел обратно к телу возлюбленной, расталкивая щенков, понюхал... И тоже завыл.
Ася вскрикнула тихонько и зажала уши руками, сползая на землю.
В голосе Ольгерда было горе оставшегося вдовцом волка, безумная тоска, животная, но в тоже время такая человеческая... Он оплакивал свою возлюбленную, свою жизнь, потерявшую смысл со смертью Саши, корил себя за то, что сделал. Ярость прорвалась в вой, волк с удовольствием перегрыз бы горло сам себе, если бы это не противоречило его инстинктам.
Щенки поджимали хвосты и жалобно скулили, отползая к Асе, видя в ней единственную защиту. Они боялись, что волк, закончив песнь горя, убьет их всех, ведь они не были его детьми, а, значит, не имели для него никакого значения.
— Ольгерд! — воскликнула девушка. — Ольгерд, успокойся! Ольгерд, ты все сделал правильно...
Волк не слышал ее слов или не понимал их. Он выл и выл, надрываясь, умирая и вновь возрождаясь, ненавидя себя, любя волчицу...
Ася легла на землю и подтянула к себе щенков. Они дрожали и словно бы плакали, она не могла оставить их без защиты. Словно сами собой в голове складывались строки. Стараясь отвлечь щенков от воя волка, Ася тихо запела:
Время бесстрастно, безвучно идет.
Останови, усади...
Скоро, волчонок, тебе стукнет год,
Бегать ты будешь один...
Волчата прижимались к ней горячими тельцами, лезли к лицу, норовя лизнуть. Прикрыв глаза и отрешившись от Ольгерда, Ася продолжала петь.
Не говори, что еще молодой и время твое впереди!
Между землею, огнем и водой место найдется — иди.
Это мало походило на колыбельную, но на щенков действовало именно так: они укладывались аккуратными клубочками и закрывали глазки.
Ведь я могу тебя учить тому, что знаю сам:
Где легче реку переплыть, как бегать по лесам,
Как от охотников уйти, охотничьих собак
И как уйти от западни, чтоб непонятно как.
Постепенно затихал и вой Ольгерда. Он смотрел немигающим взглядом на девушку, окруженную щенками, а потом лег и сам, закрывая морду хвостом.
Я расскажу куда бежать, когда пожар лесной,
И как скорей загнать добычу летом и весной.
Ты будешь драться и любить как настоящий волк...
Я чую, вижу по зубам: из зверя выйдет толк.
Когда Ася замолчала, все волки на поляне спали.
Девушка осторожно встала, чтобы не потревожить малышей; подошла к Ольгерду и присела возле него.
— Ты такой храбрый, — прошептала она. — Ты хороший. Но лучше тебе оставаться зверем, — она погладила его между ушей, потрепала густую шерсть на загривке. — Спасибо тебе, Ольгерд. Я никогда не забуду тебя...
Она отвернулась, вытирая рукавом куртки слезы. Поднялась на ноги, постояла, глядя на зверя.
— Позаботься о ее детях, ладно? Наверное, она их любила...
Ася не знала, что еще сказать. Да и был ли в этом хоть какой-то смысл? Может, она и ведьма, но кто поручится, что Ольгерд поймет, что она от него хочет? Он же перестал быть человеком; и девушка знала, что это ее работа. Испугавшись, она призвала его на помощь и сама вернула ему ту единственную форму, которую можно было противопоставить Саше.
Если бы она знала как, она бы сделала Ольгерда счастливым.
Плечо девушки почти перестало кровоточить. Ася надеялась, что оно заживет, ну ведьма она или нет, в конце концов!
Здесь ей больше нечего был делать; возвращаться в деревню тоже не было смысла, наверняка та исчезла и жители ее снова обратились в прах. Единственным выходом было искать станцию, чтобы вернуться в город, к маме.
Ася поморщилась от боли, ступив на укушенную ногу.
Ее ждал долгий путь домой.
PS. Автор выражает огромную благодарность Наде «Кошке» Лисовской, без чьей поддержки эта повесть никогда бы не была дописана. Спасибо, что не давала мне бросить, что вдохновляла и направляла!
И да, господа читавшие. Я надеюсь, вы хотя бы из элементарной вежливости черканете пару слов?