Вы не поверите, но десятая у меня до сих пор никуда не движется. Нужен стимул, заечки мои...
читать дальше
Глава 9
Шерсть цвета пепла. Волк-одиночка. Свежие силы.
Лапы в крови у хозяина ночи. И полюбил он
Запахи страха, отчаянья, боли. Запах охоты.
Но поменяются скоро роли. Кончатся взлёты.
Ангел.
29 сентября 1996 года.
Когда Ольгерд замолчал, солнце уже показало свой краешек из-за горизонта. Ася зябко поежилась и прижалась к мужчине сильнее, закрыла глаза, словно собралась спать на крыльце.
— Утомил я тебя? — усмехнулся Ольгерд.
— Нет, — пробормотала Ася. — Но это страшно... Прости, но я не понимаю, почему ты не сразу осознал, кто она.
— Влюбленные люди чрезвычайно быстро глупеют, — вздохнул мужчина. — Не извиняйся. Разумом я все понимаю, а вот сердцем принять не могу, Саша для меня святая.
Ася ничего не ответила. Ольгерд скосил на нее глаза и увидел, что она спит.
— Ребенок, — хмыкнул он.
Подхватив девушку на руки, он пошел в дом.
Дед Велимир разбудил Ольгерда через два часа. Вдвоем они посоветовались и решили пока не трогать Асю.
— Пусть отдохнет, — добродушно прогудел старик. — Слышал я, что вы всю ночь проговорили.
Ольгерд смутился, но дед Велимир только рукой махнул.
— Я пойду прогуляюсь, — сказал Ольгерд после завтрака, состоявшего из чашки молока и куска хлеба с маслом. — Если Аня проснется, вы ей скажите, что я скоро вернусь, хорошо?
— Не бойся, милок, все объясню зазнобе твоей, — кивнул старик.
Мужчина поморщился, услышав про «зазнобу», но поправлять не стал. Накинув куртку, он пошел в лес, внимательно прислушиваясь и принюхиваясь.
Ася спала плохо, то и дело выныривая на поверхность из липкого, жаркого сна. Она свернулась клубочком, завернулась в одеяло, стараясь смягчить лавку, но ничто не помогало. В какой-то момент у нее разболелась голова, начало ломить виски, но не было никаких сил открыть глаза. Она слышала, что осталась в доме одна, что все куда-то ушли, и только тогда провалилась в темную бездну, где ее уже поджидал очередной пророческий сон-кошмар.
Ася не сразу поняла, где оказалась, просто чувствовала, что комната ей знакома, она была в ней несколько раз. Светлые занавески на окнах, на стене — пестрый ковер с восточным узором, старенький, но уютный диван, находящийся в разобранном состоянии, огромный шкаф, весь забитый книгами — и гитара в углу.
Вдруг половицы заскрипели — и в дверном проеме показалась инвалидная коляска.
Ася охнула, торопливо зажав рот рукой, хотя, разумеется, ее не могли услышать: волей сновидения ее занесло в квартиру Маши, ее учительницы по гитаре.
Маша тем временем, совершенно не замечая гостьи (которой было позволено лишь наблюдать), подъехала к гитаре, взяла ее, начала настраивать, что-то вполголоса напевая. Наконец она ударила по струнам, заставляя гитару сердито зазвенеть, возвысила голос... Но была прервана звонком в дверь.
Ася недоуменно проводила взглядом Машу, которая поехала открывать. Возможно, к ней пришла ученица, решила она.
Но Маша все не возвращалась, из коридора слышался ее приглушенный голос, и Ася пошла в прихожую, чтобы лично выяснить, что за гости у ее учительницы.
— Нет, ну что вы, у меня никогда не было собаки, — засмеялась Маша. — Куда мне собака-то? Я с ней даже гулять не смогу...
— Но она сидит у вашей двери, — возразила ей другая женщина, по-видимому, соседка. — Поэтому я и подумала...
— Хороший песик, — учительница погладила собаку, однако с места Аси не было видно ничего, кроме того, что у нее сероватая шерсть. — Ты потерялся? Но ты же знаешь, что не живешь со мной...
— Смотрите, она хвостом виляет, — заметила соседка. — Вы ей определенно нравитесь.
— Надо найти ее настоящих хозяев, — сказала Маша. — Может быть, вы пока ее заберете к себе...
— Да у меня две кошки живут, — развела руками соседка. — Я бы с радостью, но сами понимаете...
— Хм, действительно, они вряд ли обрадуются такой гостье, — Маша снова подалась вперед, очевидно, рассматривая собаку. — Скажи, ты смирная? Хулиганить не будешь?
— Ой, она улыбается! — восхитилась женщина, от восторга даже хлопнув в ладоши.
— Мне кажется, ей просто жарко, — хмыкнула Маша. — Ладно. Я могу ее взять... Но только ненадолго. Вы походите по подъезду, поспрашивайте, ладно? У меня-то собаке не жизнь, я без посторонней помощи выйти на улицу не могу...
— Да-да, я обязательно поспрашиваю! — заверила соседка.
— Ну, до встречи, — улыбнулась Маша.
Она чуть отъехала назад, пропуская собаку в дом.
Ася внимательно всмотрелась в крупного беспородного зверя, ища в нем признаки опасности, но собака аккуратно обошла коляску Маши и, не поднимая головы, прошла в комнату, где и улеглась возле дивана.
— Похоже, тебе даже не надо предлагать чувствовать себя как дома, — усмехнулась Маша, наблюдая за гостьей. — Наглая ты морда, вот ты кто. Пойду посмотрю, чем тебя покормить можно, а то тощая-то какая...
Она направилась на кухню. Ася осталась рядом с собакой, все еще недоверчиво ее рассматривая. Она помнила, что случилось с Алевтиной Васильевной, соседкой Ольгерда; как Динка лежала на земле, а ветер швырял на нее мокрые листья. В ее голове все еще звучал рассказ Ольгерда о Саше, которая, если хотела, без проблем представлялась безобидным домашним животным — неудивительно, что Ася никак не могла отделаться от подозрений.
Но собака демонстрировала полное отсутствие интереса к окружающему миру. Она почесала за ухом, повыкусывала блох из хвоста и затихла, явно намереваясь спать.
— Котлету будешь, а? — Маша снова появилась в комнате с миской в руках.
Собака приподняла голову и посмотрела на нее.
— На, попробуй. Голодная ж, поди.
Собака понюхала предложенную еду, облизнулась... И одним махом проглотила котлету.
Маша потрепала ее по шее, хваля.
Ася же уже решительно ничего не понимала, и главное — зачем ей показывали этот сон, если нет никакой опасности... Она привыкла, что ее «видения» — сплошь предупреждения или «фильмы» о смерти, уже свершившейся. Маша чувствовала себя хорошо, собака агрессии не проявляла — похоже, действительно просто приблудилась... Так в чем же дело?
Ася присела на корточки рядом с собакой, пользуясь своей невидимостью. Провела рукой перед мордой — никакой реакции. Вздохнув, она попыталась поймать взгляд блохастой...
И замерла, пронзенная внезапным ужасом. На какой-то миг глаза девушки и собаки встретились, и воздух словно бы задрожал, рассеивая морок. На Асю смотрели вольчи глаза.
— Сволочь, — прошептала Ася. — Сволочь! Я поймаю тебя и убью!
Собака — морок вернулся на место, скрывая волчицу — недовольно тявкнула, привлекая внимание Маши. От нее-то не укрылось присутствие соглядатая, тем более когда соглядатай так глупо выдал себя с головой.
«Ну что ж, смотри, маленькая зарвавшаяся шавка, — прозвучал у Аси в голове женский голос. — Смотри и запоминай. Следующей будешь ты».
— Как ты можешь быть такой... Такой...
Маша же снова взяла гитару, возвращаясь к прерванному занятию. Пела она хорошо, благо голос позволял — сильный и глубокий, Ася даже невольно заслушалась, на какой-то миг забывая о присутствии Саши и исходящей от нее смертельной опасности.
Разумеется, именно этим волчица и воспользовалась.
Когда она прыгнула, скаля клыки, Маша, к счастью, успела заслониться инструментом. Уворачиваясь от страшных зубов, она оттолкнула от себя волчицу, используя гитару в качестве орудия самозащиты. Взвизгнув, Саша упала на пол.
— Что ты творишь?! — закричала Маша. — Место!
Но Саше уже надоело притворяться послушным песиком. Она пригнулась к полу и зарычала.
— Что с тобой? — спросила Маша, бледнея. — Хорошая собачка...
Волчица прыгнула снова.
Ася метнулась было ей наперерез, но что она могла сделать? Зверь пролетел сквозь нее, словно она была облачком пара.
На этот раз Маше так не повезло, Саша мощным ударом выбила гитару из рук женщины; жалобно звякнув, та отлетела в угол.
— Уйди! — Маша изо всех сил старалась защитить свою жизнь.
— Оставь ее! Не трогай! Лучше меня!.. — повторяла и повторяла Ася, всхлипывая.
Но Саша не была намерена отступать. Один раз что-либо для себя решив, она всегда это выполняла.
И снова — кровь, крики, рычание; слезы на глазах Аси, мешающие видеть весь ужас. Инвалидная коляска опрокинулась на бок, маленькое колесико крутилось и крутилось, гипнотизируя юную ясновидящую.
Саша старательно слизывала кровь с шерсти, всем своим видом выражая крайнее удовольствие.
— Тварь! — снова взвизгнула Ася.
Волчица кинула на нее насмешливый взгляд.
«А я предупреждала, — сообщил женский голос. — Не надо вставать на моем пути. Не надо покушаться на мою собственность».
— Ольгерд — не твоя собственность! Он человек!
«Маленькая и глупая,» — констатировал голос.
А потом все начало постепенно таять, рассыпаться на кусочки мозаики. Видение уходило, выполнив свое предназначение.
Ольгерд напрасно ходил по лесу. Он пробовал и звать, и выть, подражая волкам, и ложился на землю, принюхиваясь... Все было без толку. Словно бы Саши никогда в этом лесу и не было. Но ведь он ясно почувствовал ее тогда на платформе! Не чутьем, не слухом, а каким-то шестым чувством, сказавшим ему: она здесь. Иди за ней.
Старик не знал о существовании железной дороги — это тоже был повод задуматься. Неужели Саша стала настолько сильна, что в состоянии отрезать от реального мира целый пласт, делая его своими владениями? Договор с лесом... Ее лап дело — нет сомнений. Только зачем ей понадобились люди? Неужели предвидела, что Ольгерд придет к ней сюда?.. Но тогда логичней было бы сразу его встретить, люди стали бы ненужной помехой, лишними свидетелями.
Ольгерд остановился у высокой стройной березы и, вздохнув, прислонился к ней лбом. Он порядком устал, все-таки те способности, что давала его вторая форма, постепенно уходили — из-за невозможности обращения. Нужно было возвращаться: не было смысла дальше шататься по лесу, лишь еще больше выбиваясь из сил.
Найти дорогу обратно оказалось очень просто, Ольгерд даже забеспокоился, а не пошутил ли какой леший, не отпуская его далеко от домов — тогда бы было ясно, почему он не смог найти ни следа Саши, ни даже малейшего признака ее присутствия.
В самой деревне что-то происходило. Ольгерд принюхался: пахло чем-то незнакомым, но не очень приятным; помимо этого он почувствовал Асю — и с ней тоже было что-то не так. Против воли Ольгерд прибавил шаг — и в дом деда Велимира буквально влетел, чуть не снеся дверь.
Ася лежала на лавке, свернувшись клубочком и уткнувшись лицом в колени какой-то женщины. Женщина была худая, даже чрезмерно, жилистая и высокая — выше Ольгерда, это было очень заметно, хоть она и сидела. Ася дрожала и всхлипывала, а женщина гладила ее по голове и что-то напевала себе под нос.
— Что случилось? — нахмурился Ольгерд.
— Мы сами не понимаем, — откликнулся дед Велимир, отодвигая мужчину с прохода и усаживаясь за стол. — Она как проснулась — так все и ревет. Светлана ее успокоить пыталась, но все без толку, а уж кому, как не ей, уметь с детьми обращаться!
— Опять... — едва слышно выдохнула Ася между всхлипами: очевидно, плакать она уже не могла.
Ольгерд похолодел. Это «опять» могло значить только одно: Саша снова кого-то убила, причем очень дорогого для Аси. Снова наказание приведено в исполнение.
— Рассказывай, — потребовал Ольгерд.
Светлана и дед Велимир переглянулись, явно недовольные его резким тоном. Но какого же было их изумление, когда Ася сначала села, а потом и вовсе встала и, потирая глаза, подошла к Ольгерду.
— Не здесь, — заметила она хриплым голосом. — Не надо вмешивать невиновных.
Пожав плечами, Ольгерд вышел из избы, Ася последовала за ним.
Разговаривать поблизости от домов Ася наотрез отказалась. Она утащила Ольгерда в лес, но заходить далеко не стала. В конце концов она нашла поваленный ствол какого-то дерева, уселась на него и, не поднимая взгляда, пересказала весь свой сон.
— Зачем она Машу-то? — спросила она в конце, не выдержала и снова заплакала.
— Тише, — Ольгерд обнял ее, прижал к себе. — Не плачь, малышка. Все когда-нибудь уходят...
— Я это понимаю, — ответила Ася. — Но Маша...
— Маша, Алевтина Васильевна, твоя одноклассница, мои родители, Катя... — вздохнул Ольгерд.
— Она чудовище! Ее надо остановить!
— Остановим, — неожиданно легко согласился Ольгерд.
— Я больше не хочу видеть таких снов, — прошептала Ася. — Мне не нужен этот дар, если я должна смотреть, как другие умирают...
Неожиданно совсем недалеко от них раздался странный шорох, треснула ветка, словно под чьими-то шагами. Ольгерд с Асей переглянулись.
Они знали, что это не может быть Саша — она бы никогда не допустила такого глупого промаха; но то, что их подслушивали, оказалось неприятным сюрпризом.
— Ве-е-едьма-а, — раздалось из-за деревьев. — Ве-е-едьма-а...
Голос был мальчишеским. Словно заклинание, соглядатай выпевал одно слово, то забираясь в высокие ноты, то падая вниз.
Ольгерд дернулся было на голос, но Ася его остановила.
— Это Михаил, — сказала она. — Сын Светланы. Он немного не в себе...
Ветки раздвинулись и в образовавшийся проем протиснулся мальчишка. Был он примерно ровесником Аси, но ниже ростом и весь как будто бы тоньше, болезненнее: казалось, дунь — и его унесет. На некрасивом, бесцветном лице яркими пятнами выделялись глаза: огромные, светло-карие, в обрамлении длинных черных пушистых ресниц, что смотрелось очень странно при светлых бровях и таких же волосах. Несмотря на то, что было не очень холодно, куртка на Михаиле была наглухо застегнута, а сам он то и дело ежился, словно он отчаянно мерз.
Тонкий дрожащий пальчик указал на Асю.
— Ведьма! — истерично взвизгнул мальчик и засмеялся.
Ася поморщилась, отворачиваясь. Михаил, судя по всему, не только от эпилепсии страдал, но и был местным юродивым. По крайней мере, его поведение никак нельзя было назвать адекватным, а отвечать сумасшедшим людям на их нападки — себе дороже.
— Парень, ты бы погулял где-нибудь, — стараясь не повышать голос, предложил Ольгерд. — А то тут гуляем мы, и не хотелось бы, чтобы нам мешали.
— Она ведьма! — Михаил сменил тон на требовательно-возмущенный. — Ее надо сжечь!
— Я сам этим займусь, — позволил себе улыбнуться Ольгерд.
— Точно? — мальчик наклонил голову к плечу, посмотрел пугливой птичкой.
— Обещаю. А теперь иди.
— Ведьме здесь не место! — на всякий случай сообщил Михаил.
Однако он уже потерял интерес к Асе, развернулся, что-то пробормотав себе под нос, и снова скрылся за деревьями.
— Бедняжка, — вздохнула девушка. — Хотя, наверное, в такой глуши ему легче...
— В нем что-то не так, — пробормотал Ольгерд.
— Угу, он слегка сумасшедший, — хмыкнула Ася.
— Нет, не то, — помотал головой мужчина. — Я не могу объяснить, но что-то еще. Да и хутор этот тоже... Черт, нашла же себе Саша место!
— По ночам здесь воют призраки безвременно загрызенных жертв твоей возлюбленной... — закатывая глаза, замогильным голосом проныла Ася. — И не найти им покоя, пока...
— Нет, все-таки ведьма из тебя не получается, — рассмеялся Ольгерд.
— Я всего лишь скромная ясновидящая, — потупила глазки девушка. — Лучше скажи, что мы будем делать с волчицей?
Ольгерд рассказал о своих безрезультатных утренних поисках, упомянул и о том, что считает, что его нарочно не отпустили далеко от деревни. Размышления об «отделении» куска пространства, правда, он оставил при себе, решив, что они покажутся слишком уж фантастическими. Саша была всего лишь оборотнем, а не могущественной колдуньей.
— Нам надо попробовать поискать вместе, — протянула Ася после минутного молчания. — А почему сегодня ты ее не нашел — это понятно: она была занята, — язвительно закончила она.
— Надеешься на свой дар? — Ольгерд проигнорировал издевку, понимая, что Ася имеет право злиться.
— Надеюсь. А еще на то, что она обещала наказать меня — неужели она упустит такой замечательный шанс?
— Предлагаешь себя на роль приманки? — недоверчиво посмотрел на Асю мужчина.
— Не предлагаю. Я и так приманка, — фыркнула девушка. — Ладно, мне кажется, что еще пять минут — и дед Велимир забьет тревогу, решив, что мы обидели кого-то из лесных жителей и нас съели. Пойдем, что ли, обратно...
Ольгерд не нашел повода возражать.
Дед Велимир предложил им нехитрый обед. Ася отказалась, сославшись на плохое самочувствие, и снова улеглась спать под неодобрительными взглядами присутствующих. Ольгерд же, поев, спросил, не надо ли с чем помочь по хозяйству — так сказать, в виде платы за гостеприимство. Старик сначала отнекивался, а потом вдруг вспомнил, что у него давно уже лежат бревна, которые неплохо было бы наколоть на дрова — как-никак, зима была уже близко.
Ольгерд с радостью взялся за работу. На самом деле, им двигало скорее не чувство благодарности, а желание не видеть сердито нахмуренных бровей Аси, ее потемневших глаз — из них ушла привычная голубизна неба, сменившись пасмурностью осеннего дня.
Она потребовала остановить Сашу. Это оставляло для Ольгерда лазейку: ведь девушка не говорила о смерти волчицы, а всего лишь о прекращении убийств. Возможно, кто-то назвал бы это предательством, но Ольгерд просто не смог бы поднять руку на свою возлюбленную, до сих пор надеясь на воссоединение с ней. Да и кто бы смог справиться с волчицей, чьи силы были искусственно увеличены сумасшедшим ученым?
Если бы Ася на самом деле была ведьмой, тогда еще стоило бы попытаться, но так — они вдвоем могли надеяться лишь на то, что Саша услышит их и согласится... Хотя бы на что-то. Она, конечно, себе на уме, но, может быть, однажды она все-таки поступит так, как попросит ее Ольгерд?..
Колоть дрова оказалось занятием весьма увлекательным, пусть и не сразу у мужчины начало получаться делать это правильно. Мышцы потихоньку начинали болеть, но это было мелочью. Дед Велимир сначала с усмешкой наблюдал за горожанином, однако вскоре начал одобрительно похмыкивать.
— А ты умелый, — заметил он.
— Стараюсь, — чуть запыхвашись, ответил Ольгерд.
Физический труд помогал думать.
Утром найти Сашу. Выследить, почуять, обнаружить ее нору при помощи дара Аси. Отвлечь чем-нибудь Асю, чтобы не мешалась и не раздражала Сашу, что куда важнее. Попробовать поговорить. Рассказать, что он все так же ей верен, что все еще любит одну ее, а Ася — девочка-инопланетянка — просто случайно оказалась рядом, его ничего с ней не связывает. Если понадобится — пообещать остаться и никогда больше не общаться с Асей. Ольгерд знал: он сможет. Когда дело касалось Саши, он готов был сделать все, что угодно, лишь бы она была счастлива.
А Ася... Она тоже должна была преодолеть себя. Ради всеобщего блага, ведь хотела же она остановить волчицу — значит, согласится на все, чтобы претворить эту идею в реальность. Да и что она потеряет в лице Ольгерда? Не любимый, не друг, так, знакомый... Ольгерд был уверен, что девушка в него не влюблена — было бы очень некстати обнаружить обратное; да и друзей у нее наверняка было достаточно.
Мужчина усмехнулся своим мыслям, поняв, что уговаривает сам себя. Надо было принимать решение и действовать дальше в соответствии с ним, а не распыляться на ненужную сентиментальность. Все будет так, как он скажет. Ася не посмеет спорить, потому что еще маленькая, Саша не разозлится, потому что все будет только ради нее.
Топор взлетел над головой и врезался и чурбан; щепки разлетелись в разные стороны.
Его будущее было рядом с Сашей, будущее Аси — где угодно, но только не на одной дороге с Ольгердом. Она — всего лишь человек, пусть и ясновидящая, ей нельзя находиться рядом со зверем. Волка сможет усмирить только волчица. Усмирить, подчинить, приручить.
Все было очень просто, но Ольгерд все равно чувствовал какую-то горечь на языке и в глубине души, словно собрался поступить неправильно.
Вскоре возле него образовалась внушительная поленница, а колоть стало нечего.
— Спасибо, милок, — улыбнулся дед Велимир, принимая топор и внимательно осматривая его на предмет непредвиденных зазубрин.
— Не за что, — развел руками Ольгерд. — Долг каждого молодого — помогать старшему поколению.
Он пошел в дом. Телу требовался отдых, чтобы завтра оно не подвело.
Ложась, Ольгерд даже не взглянул в сторону Аси, будто бы ее уже не существовало.
Вопрос: Дальше?
| 1. Давай. |
|
9 |
(90%) |
| 2. Да бросай уже! |
|
1 |
(10%) |
|
|
|
| Всего: |
10 |
@темы:
from Sabrina to Asya,
Колыбельная волкам
-
-
03.06.2010 в 01:05-
-
03.06.2010 в 01:41Здорово.
-
-
06.06.2010 в 11:43Все интересней и интересней. (...чьи силы были искусственно увеличены сумасшедшим ученым...
-
-
09.06.2010 в 18:58Давно я обещал написать некоторые аспекты характеристик героев. Теперь попробую это сделать.
Не всех, ибо писать по сырым, незаконченным образам, до того момента, пока они не сделали главный свой шаг в этой истории нельзя.
Несколько мыслей про волчицу.
Изначально она предстала предо мной в образе грозной, умной, заставляющей уважать и любить себя героиней.
И никакие ее действия по отношению к окружающим не могли испортить впечатления от этого властного статного образа,
обладающего сильной притягательной энергетикой. И фиг с тем, что она убила кучу людей. На это была причина и она меня вполне удовлетворяла. По сравнению с ней Ольгерд выглядел жалким изменником и предателем, обещавшим любить и помнить ее всегда и ждать воссоединения, но заинтересовавшимся первой встречной девченкой. И здесь я полностью понимаю Сашу. Предательство, нарушение клятвы всегда было одним из тягчайших преступлений. И она начала мстить. Очевидно, очень хорошо понимая характер своего возлюбленного, его любовь к окружающим, она ударила в это слабое место. Начала убивать людей близких Ольгерду. Не трогая его и, возможно, оставив Асю для последнего, наиболее болезненного удара, она методично убивает людей так или иначе близких Ольгерду и Асе. Даже, скорее всего, она играет в эту игру не только с одним Ольгердом, но и с Асей. Она хочет, чтобы они мучались. Также, как, возможно, мучается она, восприняв отношения своего возлюбленного с Асей как предательство. И она имеет на это полное право. Ибо предательство и попрание клятвы одно из самых страшный преступлений.
-
-
09.06.2010 в 19:02Что живые - это хорошо -) Спасибо *__*
Pelageja
Куда уж мне? -) *Я никак не могу заставить себя попытаться в сборники Белянина хД*
Stolzes Herz
Спасибо -)
Сумасшедший ученый... Может быть, я напишу отдельно про него рассказ -)
alex_klepnev
Вай-вай-вай!!! *__*
Спасибо!
По сравнению с ней Ольгерд выглядел жалким изменником и предателем, обещавшим любить и помнить ее всегда и ждать воссоединения, но заинтересовавшимся первой встречной девченкой.
ДА! Я так рада, что это видно *__*